Верховный суд рассмотрел интересный спор о банкротстве лизингодателя. Компания передала в лизинг оборудование, однако лизингополучатель позднее (но еще до банкротства лизингодателя) оспорил эту сделку как заключенную от его имени неуполномоченным лицом. Причем, заинтересованность в оборудовании у лизингополучателя, судя по всему, была, а оспаривание, скорее всего, было вызвано несогласием лишь с финансовыми условиями сделки.  После того, как суд первой инстанции  признал договор лизинга недействительным, и обязал лизингодателя вернуть лизинговые платежи, полученные за это время, а лизингополучателя – предмет лизинга, бывшие лизингодатель (в отношении которого уже было введено наблюдение) и лизингополучатель заключили в отношении предмета лизинга договор купли-продажи. Таким образом, оборудование осталось у бывшего лизингополучателя и перешло в его собственность. Цену по договору купли-продажи определили по рыночной оценке, но она оказалась ниже той суммы, которую лизингодатель получил бы в общей сложности по договору лизинга. Однако через полгода после заключения договора купли-продажи было отменено решение суда, которым признавался недействительным договор лизинга. Тогда конкурсный управляющий компании-лизингодателя (в отношении которой уже было открыто конкурсное производство) оспорил договор купли-продажи, ссылаясь на то, что в результате этой сделки лизингодатель-банкрот получил меньшую сумму, чем должен был получить по договору лизинга, а значит, речь идет о неравноценном встречном представлении и причинении вреда кредиторам (п. 1, 2 ст. 61.2 закона «О несостоятельности (банкротстве)»). Основной спор развернулся вокруг вопроса о том, можно ли в целях определения равноценности представления сопоставлять платежи по договору лизинга с ценой по договору купли-продажи (к тому же с учетом того, что купля-продажа состоялась почти через пять лет после заключения договора лизинга, то есть речь шла уже не о новом оборудовании). Верховный суд поддержал точку зрения апелляции: сопоставлять цены по этим не аналогичным договорам нельзя. Равноценность встречного представления оценивается только как сопоставление рыночной цены и цены по спорному договору, а в данном случае цена купли-продажи была даже несколько выше рыночной. Действия с целью причинить ущерб кредиторам не доказаны.